Карта экспедиций Александра Михайловича Листопадова

Том 2 № 185а страница № 460

Неволя. Бегство из плена

ОЙ, В ТЕМНИЦЕ НЕСНОСНОЙ

1. Ой, в железной темнице, в неволюшке большой
Вскормлённый, вспоённый орёлик молодой

2. Кровавую пищу клюёт перед окном,
Клюёт и бросает, сам смотрит у в окно.

3. Сам смотрит в окно всё на брата своего:
«Давай, брат, с тобою задумаем одно.

4. Давай, брат, с тобою с неволи улетим, —
Туда, брат, туда, где синеются моря,

5. Туда жа, брат, туда, где синеются моря,
Туда, где гуляет лишь ветер да я».

Станица Казанская, Верхне-Донской окр., Р. О., 1936.

*Относительно происхождения песни об «Орелике», равно как и относительно роли и значения ее, существуют две версии. По одной из них «Орелик» считается результатом переосмысления известного стихотворения А. С. Пушкина «Узник» появившегося в печати в 1822 году («Песни Пинежья», т. 11, 1937), причем пушкинский «Узник», освоенный и переработанный нам, приобрел формы казачьей песни «Орелик» («Молот», 1937-1/11).
Другая версия, наоборот, сводится к утверждению, что «пушкинский «Узник» навеян мотивами разбойничьих казачьих песен и воспроизводит их тематику и образы» (Проф. Азадовский М. К. «Литература и фольклоp», 1935).
Мои личные наблюдения подтверждают последнее.
«Орелик», которого я сам в детстве распевал со сверстниками в одной из казачьих станиц на Донце, любим на Дону и известен здесь с незапамятных времен. По крайней мере в начале прошлого века н в конце позапрошлого донские казаки певали его — и старые, и малые. По рассказам моего деда — семидесятипятилетнего старика,— слышанным мною от него около 1895 года, «Орелика играли у нас спокон-веку, еще до француза, а то и допрежь того, когда отцы наши Берлин брали», иначе говоря — в Семилетнюю войну 1756-1763 гг.
А следовательно, песня об Орелике была известна еще задолго до рождения великого автора «Узника».
Заметим к тому же, что Пушкин не один раз (в 1820 н 1829 гг.) проезжал через б. «Землю Войска Донского» и не только мимоездом был, но останавливался н в Новочеркасске (тогда областном городе), где жил по нескольку дней, и в Аксайской станице, и в Ростове, и в Нахичевани. Оттуда совершил поездку в Старый Город (быв. Черкасск, ныне станица Старочеркасская), и, проезжая по пути в ссылку на Кавказ через казачьи задонские станицы Мечетинскую и Егорлыцкую, присматривался к быту казаков, cлушaл их песни и сам записывал иx.
Здесь поэт — узник царского произвола, записывая песни о Степане Разине, не мог не обратить внимания на казацкого «Орелика в неволе» и не записать его наряду с другими песнями, впоследствии же, а может быть здесь же, в кругу казаков, он претворил «Орелика» в своего классического «Узника».